Верность - Страница 46

Всю неделю мы ждали, готовили снасти, червей, которые нам их индусы-уборщики копали, естественно, не за спасибо. В то время мы уже по воскресеньям и по субботам работали. Хотя в контракте, как я уже говорил, были предписаны шестичасовой рабочий день, пятидневная неделя. Но индусские товарищи просили поработать сверхурочно и в субботу. Представитель Энергомаша не возражал, передавал нам практически в приказном порядке, что надо помочь. Так и начали мы «помогать» индусам по субботам, стали работать уже не по шесть и не по восемь, а по десять, а то и по двенадцать часов. Без всякого оформления и оплаты таких переработок. А если учесть, что это тропики были…

И вот мы все ждём прибытия шофёра: в пять часов нет, в полшестого нет, в полседьмого нет, в полвосьмого нет, и где-то к восьми часам, когда пора было бы уже заканчивать рыбалку, он приезжает. Это может понять только рыбак-любитель, который целую неделю собирался на рыбалку, а потом она сорвалась, причём не по его вине. Вот и мы, конечно, выговорили шофёру всё, что мы о нём думаем. На следующий день высказали претензию инженеру. Он подозвал шофёра, о чём-то с ним на местном, непонятном нам языке поговорил. Потом поворачивается к нам и объясняет: «Он проспал». Причём это повторялось неоднократно.

Я придумал такую схему, при которой шофёр вечером оставлял машину возле моей парадной. Если он «проспал», то я садился за руль и ехал сам, не дожидаясь его.

Я не имел права водить машину за границей. В те времена у нас не было международных прав. А были только такие, как у меня – «шофёр-любитель» да «профессиональные» права. Шофёр-любитель не имел права работать по найму, для этого были шофёры-профессионалы. Профессионалы эти, кстати, тоже делились на три класса. Но у меня были только права шофёра-любителя, а также права водителя мотоцикла. Но чтобы за границей водить машину, нужно было особое разрешение, или же сдавать на права нужно было в стране пребывания.

Естественно, у меня таких прав и разрешений не было. Я ночью выезжал на этой машине, если не приходил шофёр-индус. Выезжал на место, где я рыбачу. Ночью улицы совершенно пустынные. А когда нужно было возвращаться, то в начале девятого шофёр приезжал ко мне на велосипеде, чтобы оттуда вести машину.

Я много налавливал рыбы. Это были и сомы, и караси, причём караси похожи на наших: до килограмма весом. Были и сомята, и сомы крупные: и по три, и по пять килограмм попадались. Много попадалось рыбы типа миног, угрей.

Я налавливал и приезжал домой.

У нас был один парень, представитель завода «Электросила». Его звали Володя Поляков. Он рыбу ловить не любил, но хорошо готовил. Поэтому я по приезде отдавал рыбу ему, он её разделывал, варил уху, жарил, а я шёл спать. Когда всё у него было готово, и нас ждал вкусный воскресный обед, он будил меня и звал к столу.

Так вот, возвращаясь к описываемым мной событиям… Я повторил шофёру, что буду в нижнем бьефе. Через сорок минут подъехали наши специалисты, а с ними ещё наш куратор, представитель Машиноэкспорта Дворов. Наши коллеги раздали нам конверты, мы убедились, что опять у нас не хватает сертификатов на величину девальвации, немножко побухтели, а затем все разошлись по своим квартирам.

Утром я рыбачил. Опять хорошо поймал. Часть рыбы я отдал шофёру, часть рыбы в чешуе я попросил отвезти индусским инженерам. Некоторые из них просто без чешуи рыбу, например, сома, не едят. Я как-то спросил, почему. И получил такой ответ: «Отец не ел, и я не ем». А остальную, которой нам с Володей должно было по моим меркам хватить на неделю, я передал ему. После чего пошёл спать.

Когда проснулся, Володя всё уже приготовил, и можно было обедать. Он сказал, что Дворову, нашему куратору, вдруг стало плохо. У него был сердечный приступ, и врач сказал, что якобы у него даже инфаркт, причём обширный.

Мы пообедали, а по программе индо-советской дружбы в их клубе я по воскресеньям в роли киномеханика демонстрировал наши фильмы. И вот сейчас тоже надо было идти показывать, крутить, как говорится, фильм. Пришли два индуса. Я им дал коробки с фильмами и пошёл в их клуб. Я прокрутил фильм, которым индусы остались довольны. Я как сейчас помню, это был фильм «Приключения итальянцев в России». Им понравилось, и они попросили его показать повторно. Я пообещал, что в следующее воскресение обязательно снова покажу. Подошёл индус, который на общественных началах заведовал клубом.

– Вы не сможете прокрутить этот фильм ещё раз в среду?

– Пожалуйста.

Ему этот фильм очень понравился, хоть он и был без перевода.

Когда вернулся, то увидел, что в нашей «кают-компании» горел свет. Я зашёл и увидел нашего руководителя, с ним были ещё два специалиста и врач. Врач говорил, что у Дворова очень тяжёлое положение, что это обширный инфаркт, и он ничего не может сделать. Я спросил у руководителя, сообщил ли он в торгпредство или в консульство.

– Нет, телефон не работает, связи нет с Вайзаком.

– А врача ты вызвал ещё какого-нибудь с Вайзака?

Он растерялся. Я сказал, что он не прав, надо было сразу принимать меры и вызывать врачей. Взял инициативу на себя. Тут же позвонил Рао. Рао – инженер самый главный на монтаже. Я ему сказал, что у нас вот такое несчастье. Надо ему отдать должное, через десять минут он приехал сам. Я ему сказал, чтобы он дал машину, а своему руководителю сказал, что поеду в Вайзак за врачом-кардиологом. Заодно переговорю с консульством и с торгпредством.

Рао позвонил куда-то, дал распоряжение, чтобы приехала машина. Машину пришлось дожидаться целый час, прежде чем она подошла.

Только подъехали к окраине, видим – кафе. Правда, кафе это трудно назвать. В сущности, эта была какая-то хижинка, где кипятили чай. Остановились.