Верность - Страница 51

Меня направили в отдел вспомогательного оборудования. Когда я пришла к начальнику бюро, он определил меня в группу, в которой главным был Олег Борисович.

Когда я впервые увидела Олега Борисовича, то удивилась, что, хотя он был немногим старше меня, он уже являлся начальником группы. Серьёзный молодой человек посмотрел на меня, показал кульман и сказал:

– Пройдите к завхозу, получите инструменты и всё остальное, он знает.

Я сходила, получила инструменты: готовальню, карандаши, бумагу, резинки, линейки и прочее. После чего вернулась. Он дал мне задание, и я начала чертить. Конечно, я ещё тогда не конструктором была, а простым чертёжником. Но мне было очень приятно с Олегом, я поняла, что и я ему нравлюсь.

Практика прошла, я продолжила обучение в институте, но мне хотелось общаться с Олегом. Я всё рассказала маме. Она, улыбнувшись, сказала:

– Это твоя жизнь. Я тебе здесь не советчик.

И получилось так, что Олег стал жить у нас. Мама жила в одной из комнат, в которой раньше жила бабушка, а мы с Олегом стали жить в другой.

Всё было хорошо. Единственное но: Олег не хотел пока заводить детей, хотел ещё немного пожить, а детей завести немного позже. Я с ним соглашалась, он был старше меня, а значит, умнее.

Летом мы ездили отдыхать, нам дали путёвки от завода на Чёрное море. Кто в то время ездил на море, тот знает, какое это блаженство, особенно летом.

Вернулись обратно загорелые, счастливые, довольные. Через некоторое время я заметила, что меня стало тошнить, и мама сказала мне, что я беременна.

Когда Олег узнал, то сразу сказал, что ребёнка нам не надо, но я твёрдо решила оставить. Мы к этой теме больше не возвращались. Олег закусил нижнюю губу, и так почти все девять месяцев. Он мало разговаривал со мной, с мамой вообще почти не разговаривал.

Утром он поднимался, умывался, садился за стол, ждал, когда ему подадут завтрак. Завтракал и уходил.

Родилась моя девочка, моя ласточка, моё сердечко – Оленька. Она росла неспокойным ребёнком, часто по ночам просыпалась, плакала. Я брала её на руки, кормила. Только укладывала её в кроватку, как она снова начинала плакать. Я опять вставала, подходила, брала… Олег в это время ворочался и что-то бурчал.

И вот однажды, когда Оленьке было только три месяца, я вернулась с прогулки вместе с ней, и Олег сказал:

– Мне надоели твои пелёнки и писк по ночам. Я от тебя ухожу. Надоели вы мне со своими грязными пелёнками.

Я не знала, что ему ответить. Он ушёл, и мы остались втроём: мама, Оленька и я.

Так мы и жили. Я воспитывала свою дочь. Мы были втроём. Мы – были «мы». Не было ни «я», ни «ты», ни «она». Было только «мы».

Так мы воспитывали нашу девочку. Она росла красивой, доброй и умной. Мы очень гордились ей. Она отлично училась, после школы поступила в институт.

И вот однажды она пришла и сказала, что влюблена. Влюблена в Алексея:

– Он аспирант, и у него почти готова диссертация, на которую он собирает отзывы. Мы решили пожениться.

Мы порадовались за нашу девочку. Они поженились, и Алексей стал жить у нас. Мы с мамой перебрались в маленькую комнату, а они стали жить в большой. Все домашние заботы взяли на себя мы с мамой. Их делом было жить и наслаждаться этой жизнью. Утром подымались раньше них, готовили им завтрак. Мы изучили, кто из них что любил. Они просыпались – красивые, молодые, счастливые, завтракали и уходили на работу. С работы их встречала мама с обедом или ужином. Мы ужинали все вместе, нам было хорошо. За столом каждый делился новостями, все вместе обсуждали домашние заботы и многое другое… Алексей защитил кандидатскую, работой был доволен. Оля тоже была довольна своей работой.

Вскоре Оля объявила, что у меня скоро будет внук, а у мамы правнук.

Но мама так и не увидела своего правнука. Она ушла из жизни… Так неожиданно – раз, и не стало. Мы пришли с работы, а она лежит на диване. Мы никогда не замечали, чтобы она отдыхала днём. Я позвала, она не откликнулась. Я подошла, а её уже не было с нами…

Оля родила мальчика, я была счастлива этому. Я себе сказала, что Алексей не увидит пелёнок и не услышит плача ребенка. Как только Оля с ребёнком приехала из роддома, я настояла на том, чтобы мы поменялись комнатами. Оля пыталась возражать, но я настояла на этом. Когда мы поменялись комнатами, я рассказала Оле, почему её отец ушёл и бросил нас. Рассказала и про то, что мы ему надоели с пелёнками и плачем. Поэтому я ей объяснила, что не допущу такого в её семье. Мы договорились, что я буду условным знаком стучать по стенке, чтобы не разбудить Алексея, и она будет приходить ко мне кормить ребенка.

Мальчик рос на редкость тихим и уравновешенным. Жизнь протекала спокойно. Я сказала Оле, чтобы она никаких памперсов не покупала. Должны быть только пелёнки и подгузники. Она возражала мне, что это несовременно, но я рассказала ей, что у одной моей знакомой есть внучка, которой уже восемь лет, а она до сих пор ходит в памперсах. Я ей объяснила, что наше поколение, когда этих памперсов не было, росло на обычных пелёнках и подгузниках. И ребёнок с раннего возраста, исполняя свои естественные потребности, чувствовал дискомфорт. Поэтому он старался делать это в одно определённое время. Вырабатывался своеобразный иммунитет, или, так сказать, порядок. А в этих современных памперсах, которые не создают ребёнку дискомфорта, он чувствует себя нормально. А это не дисциплинирует. Появляются некоторые нарушения, как у внучки моей знакомой.

Так и рос у нас мальчик: красивый, здоровый, сильный… В восьмом классе ему предложили перейти в школу для одарённых детей, а затем учиться за границей. Не очень хотелось его отпускать, но родители – хозяева. Уехал учиться за границу – в Англию. Приезжал на каникулы очень довольный и счастливый.